Тюремный дневник. 5 лет спустя - Мария Валерьевна Бутина

пальмовыми ветками. В качестве добровольца, конечно же, вызвалась и я. Сборка шалаша проходила в два этапа – сначала каркас и тент, а потом нужно было притащить с заднего двора тюрьмы балки и ветки. Первую часть мы завершили дружно, а вторую решили сделать с Финни вдвоем. Материалы для крыши были очень тяжелыми, а потому мы попросили нашего капеллана дать нам для этой цели мусорную телегу на колесиках. Такие телеги имелись по одной в отделениях, а также в каждом из корпусов тюрьмы.

Капеллан поворчал, но согласие дал. Ему требовалось постоянно присутствовать при возведении шалаша, а это означало, что он уже пару часов провел на испепеляющей жаре. С тележкой процесс обещал завершиться намного быстрее, чем перетаскивание досок и веток по одной с заднего двора челночным методом, а значит, он смог бы поскорее вернуться в свой офис и наслаждаться прохладой кондиционера и ароматным кофе, который он очень любил.

– Только бегом, – сказал он и сообщил на контрольный пункт по рации, что двое заключенных направляются вне времени перебежки в учебную зону.

Мы быстрым шагом двинулись в направлении учебного корпуса, слева от которого находилось здание ЮНИКОРа.

– За мной, быстро! – вдруг скомандовала Финни и потянула меня, только набравшую скорость в тяжелых тюремных берцах, под горку к школьным классам.

– Финни, нас же накажут! Мне туда запрещено, – возмутилась я.

– Не переживай. Все нормально будет. Я же обещала тебе показать фабрику. Там сегодня на смене моя знакомая надзирательница, мисс Пирс. Мы пойдем просить у нее тележку для досок. Пока я буду говорить с ней, ты все посмотришь.

Мы спустились по бетонным ступенькам ко входу в подвальное помещение ЮНИКОРа. Слева от входной двери красовалась желтая мусорная телега, которую мы, собственно, и собирались просить для нашего богоугодного дела. Дверь была заперта. Финни нажала кнопку домофона и сообщила, что она к мисс Пирс по поводу уборки мусора. К моему удивлению, наша хитрость сработала, раздался щелчок, и, потянув дверь на себя, мы оказались внутри.

Помещение фабрики представляло собой громадный зал в подвале с покрашенными в темно-синий цвет стенами и такого же цвета потертым ковролином на полу. На стене напротив входа красовался логотип компании ЮНИКОР. Но главным в этом зале было, конечно же, его содержимое – сотни компьютерных мониторов, а у экрана каждого – заключенная в больших наушниках со звуковой трубкой. Помещение гудело, как гигантский улей, от непрерывно что-то говоривших в гарнитуры или непрерывно долбивших по клавишам женщин.

Финни снова потянула меня за рукав. Стоять и пялиться на эту картину было прямой дорогой к провалу. Только тогда, оторвав взгляд от армии компьютерных рабов, я заметила, что в углу есть стеклянная рубка, как у замначальника учебной части мистера Торнтона, где мне уже однажды удалось побывать. «Это – офис мисс Пирс», – подумала я и пошла за тянувшей меня вперед Финни.

Офис начальницы смены фабрики был маленькой комнаткой, заполненной всяческими милыми безделицами – на полках и этажерках пылились фарфоровые ангелочки, сувенирные тарелочки, фотографии детишек в ярких рамочках и очень много комнатных растений, преимущественно фикусов с огромными сочными темно-зелеными листьями и хлорофитумов – размашистых пучков тоненьких светло-зеленых стрелочек, выходивших прямо из земли цветочного горшка. Мисс Пирс была подтянутой афроамериканкой среднего возраста в ярко-голубых джинсах и белой футболке. Она сидела на крутящемся кожаном кресле на колесиках.

Финни быстро шагнула к столу мисс Пирс, которая, увидев мою еврейскую «маму», широко заулыбалась. Финни моментально взяла инициативу в разговоре в свои руки, буквально завалив начальницу смены вопросами про ее семью, детей, настроение, самочувствие и погоду. Я же, как и было положено по плану, стояла у двери в стороне и, делая вид, что разглядываю ангелочков, осматривала через одностороннее стекло стенки-рубки компьютерный зал. Девушки-заключенные тараторили, казалось, на одном дыхании и почти не двигались с мест. Некоторые просто что-то печатали. «Интересно, – думала я, – что же такое они делают на этих компьютерах, если одним из заказчиков ЮНИКОРа выступает ЦРУ, а использование труда заключенных уже не раз засветилось в предвыборных кампаниях в штатах?»

Вдруг мисс Пирс заметила меня, рассматривающую то ли зал, то ли женщин за стеклом.

– А это кто с тобой? – настороженно спросила она Финни.

– Ой, мисс Пирс. Не обращайте на нее внимания, она не совсем в себе, знаете ль. Взяла ее с собой помочь. Я-то, собственно, зачем пришла… – и Финни, понимая, что дальнейшее промедление опасно, быстро изложила свою просьбу позаимствовать тюремную тележку.

– Могла б и не спрашивать, – удивилась мисс Пирс. – Не вопрос – берите, только на место не забудьте вернуть.

– Спасибо, мисс Пирс, – улыбнулась Финни, в один шаг оказалась около меня и, снова схватив за локоть, направила меня в стеклянную дверь.

– Да не за что. А как зовут подругу-то твою? – только успела сказать нам в след мисс Пирс.

– Раша! – крикнула я на прощание. – Сэнк ю вери мач!

Мы пулей вылетели из кабинета, пролетели зал с компьютерами и через секунду уже катили телегу вверх на горку к площадке, напротив столовой, где возводился шатер. Там уже ждал, нервничая, капеллан:

– Что так долго-то?! – возмутился он нашему отсутствию.

– Так получилось… – мы с Финни виновато потупили глаза.

– Ладно, за мной, – приказал он. И мы покатили мусорную телегу за ним на задний двор, за досками и пальмовыми ветками. В течение всего пути мы молчали, чтобы не наболтать лишнего.

Вечером, после рабочего дня, мы с Финни сидели под липой на холме уличного стадиона.

– Финни, а что они делают на компьютерах?

– Точно не знаю, доча. Очень маленький процент заключенных отбирают там работать – проверяют досконально, и все берут на себя обязательство не болтать о том, чем занимаются. Если нарушить это правило – уволят с занесением в дело и никогда не примут обратно. Такая отметка заключенной на пользу в будущем явно не пойдет. Говорят, что они разделены на отделы. Некоторые вроде продают турпутевки и подписку на журналы, но точно я не знаю. Им можно приносить с собой еду и воду, а вот ручки и бумага под строгим запретом.

Работавшие в компании ЮНИКОР заключенные при условии анонимности сообщают, что они выработали полезные для жизни навыки общения с людьми, ведения бизнеса, работы за компьютером и… научились разбираться в политике[38]. Выводы делайте сами.

Раскаяние Патрика Бирна

Моя занятая жизнь в тюрьме обрела относительную стабильность, и нервное напряжение понемногу пошло на спад. Работать было тяжело, но я сдружилась с коллективом, для которого